пулемётные очереди, в сгущающихся сумерках мелькали трассеры. Время от времени грохали взрывы то на дороге, то во дворе. За домом начинались поле и кусты. Вдали виднелись трубы какого-то предприятия, левее — гаражи. Противник наступал через поле.
Солдаты народного войска засели повсюду: на первых этажах окраинных дома, за бетонными блоками на дороге, в кустах, в складках местности и вели огонь по тем, кто шёл через поле. На обочине стоял бронетранспортёр и гулко долбил крупнокалиберным пулемётом. Второй бэтэр дымился неподалёку, ещё один постреливал из-за деревьев, спрятавшись в глубине двора.
За двухэтажным зданием в глубине двора стоял грузовик, туда тащили раненых на носилках. Наш отряд вместе с бронетранспортёром, на котором мы приехали, направился туда же. И здесь, под прикрытием стен, майор по радиостанции, которую тащил радист, принялся связываться с подразделениями, узнавать обстановку и отдавать приказы. А я ждал.
Тем временем, на улице совсем стемнело, а стрельба немного стихла. Наступление прекратилось, народному войску удалось отбить атаку.
— Пошли, — сказал мне, наконец, майор Беридзе, и мы в сопровождении радиста и двух бойцов двинулись к высотке на окраине. В доме обрушились верхние этажи в двух крайних секциях — последствие попадания бомбы. Перед подъездами чернели две воронки, валялись обломки машин. Разумеется, ни одного целого стекла во всём здании не осталось.
По лестнице, усыпанной битым стеклом, мы поднялись на восьмой этаж. Почти все квартиры были открыты. Мало кто из жильцов, в спешке покидая дом, озаботился сохранностью имущества.
Зашли в квартиру, выходящую окнами в поле. Повсюду валялись раскиданные вещи, посреди большой комнаты лежал недособранный чемодан. Свет фонарика высветил бобинный магнитофон и детские игрушки. Теперь это будет либо уничтожено очередной бомбой, либо разграблено мародёрами. Остатки мирной жизни будут растоптаны безжалостным сапогом войны
Выключив фонарь, майор подобрался к окну, я — за ним. Поле отсюда просматривалось хорошо. То и дело взмывали ввысь осветительные ракеты, с обеих сторон летели трассеры. Но противника я не видел. Выделялись разве что чёрные точки на значительном удалении от нас: метров пятьсот или больше. Это была вражеская бронетехника. Машины стояли неподвижно, обстреливая наши позиции.
Майор Беридзе в бинокль осмотрел поле, а потом протянул бинокль мне.
— Видишь противника? — спросил он почти шёпотом. — Сможешь отправить туда своих?
— Далеко, — ответил я. — Я не могу управлять демонами на таком расстоянии. Метров сто-сто пятьдесят — предел. Дальше не пробовал
— Так, ладно, будем думать, — сказал майор, разочарованный моим ответом.
— Чего они ждут? — спросил я. — Почему не наступают?
— Непонятно. Полчаса назад пошли в атаку. А потом остановились — и ни туда, ни сюда. И ведь ничто их, гадов, не берёт. Мне тут доложили, что замечено прямое попадание управляемой ракетой в один броневик — а тому хоть бы что.
— Это защита, — объяснил я. — Они окружают своих людей и технику невидимой стеной, которая останавливает снаряды. Но она не держится бесконечно. Два-три попадания — и её нет. Лучше запускать сразу две ракеты. Одна уничтожит стену, вторая поразит цель. Я слышал о такой методике. Говорят, работает.
— Что ж, попробуем. А теперь всё, уходим.
— Слушай, господин майор, а давай так сделаем, — предложил я, — я останусь здесь и буду караулить. Если опять пойдут в атаку и подберутся достаточно близко, я призову сам знаешь кого. Что думаешь? Ну и будем держать связь, само собой.
Майор задумался.
— Договорились, действуй, как знаешь. Посмотрим, что получится. Я в твоей тактике не разбираюсь, но судя по тому, что я видел, воевать ты умеешь. Так что полагаюсь на тебя, не подведи. Ожидай, скоро пришлю бойца со станцией.
Майор ушёл, а вскоре на этаж поднялся солдат, которому было поручено передать мне сумку со взводной УКВ радиостанцией. Портативной, похоже, не нашлось. С Вадимом, который находился в Белом городе, километрах в десяти-пятнадцати отсюда, эта штука не поможет связаться — мощности не хватит, так что оставалось слушать переговоры майора с командирами трёх рот, которые держали несколько кварталов на северной окраине Москвы, ждать, когда всё закончится, и гадать, чем всё закончится.
Я остался один в тёмной квартире, в обстреливаемом со всех сторон доме и принялся ждать — ждать то ли продолжения атаки, то ли приказа сменить позицию. Убранство квартира имела небогатое, но если б не битые стёкла разбросанные повсюду вещи, обстановку можно было бы назвать уютной — не то, что халупа, где Денис прожил все свои пятнадцать лет. Тут жила семья с ребёнком, и я невольно задумался об их судьбе. Наверняка им теперь приходится ночевать на улице или в каком-нибудь подвале.
Я устроился на диване. Слушая стрельбу на улице и переговоры по рации, то и дело ловил себя на том, что начинаю засыпать. За окном вспыхивали осветительные ракеты, громыхали редкие взрывы. Один раз даже попало в дом. Здание вздрогнуло, с потолка посыпалась шпаклёвка. Судя по противному свистящему шуршанию в воздухе, били миномёты.
Долгое время по рации не передавали ничего интересного, потом вдруг оказалось, что кто-то засёк противника в городе: тот якобы обошёл с фланга. Завязалась ещё одна перестрелка. Обстановка накалялась. У нас тоже начали палить с удвоенной силой. Кому-то показалось, что видел вражеских солдат, потом поняли — свои, прекратили стрелять. Я подобрался к окну и выглянул: очередная осветительная ракета падала во тьму, ночное поле тонуло во мраке.
Я отошёл от окна, чтоб не задело шальной пулей, и стал ждать.
— Чего грустишь? — спросила Эстер, которая вдруг оказалась рядом на диване. Я аж вздрогнул и чуть не схватился за автомат.
— Ты как здесь… Зачем появилась? — я перевёл дух. — Говорил же: не пугай так.
— Да вот, компанию решила составить. Надеюсь, не против? Что у тебя тут происходит? Опять во какую-то историю ввязался?
— Да и не спрашивай. Орловы наступают со своей гвардией. Или не наступают — хрен поймёшь. В общем, плохи дела. Если компанию решила составить, то…
Тут Эстер без всякого предупреждения забралась на меня верхом, обвила мою шею руками и уставилась в глаза своим жутковатым огненным взглядом.
— Я давно не развлекалась, — она схватила меня за волосы и впилась губами в мои губы.
— Подожди, — я опешил от столь внезапного порывы и попытался отстранить её. — Прямо сейчас? С ума сошла? Стреляют же.
— Меня заводит всё необычное. Люблю экзотику. Ну так что? Хватит
